Эксперт рассказал, как противодействовать экстремизму
Встречаясь с молодежью, разъясняя им опасность угодить в пропагандистские сети экстремистов, эксперт Министерства образования и науки Дагестана Газимагомед Мухумагазиев объездил весь Дагестан. Это не фигура речи: он действительно побывал во всех городах и районах, и вовсе не как турист. Своими наблюдениями и рекомендациями эксперт поделился с читателями «Молодежки».
— Газимагомед Зайнудинович, первый вопрос – о вас самом. Насколько я понимаю, рабочую группу экспертного совета АТК вы возглавили, когда вам еще не было 30 лет. Интересно, как это произошло?
— Ну тогда давайте с самого начала. Родился я в 1989 году в Буйнакске, в самом центре города, на улице Чкалова. Учился в городской школе №2, школе ЮНЕСКО, это была очень прочная база знаний.
Далее я поступил в Институт теологии и международных отношений, так он тогда назывался, ныне это Дагестанский гуманитарный институт. У меня с детства было желание изучать религиозные знания, а родители больше хотели, чтобы я избрал профессию медика.
И, вот, мы узнали, что есть такое учебное заведение, где студентам дают как религиозные, так и светские знания, — это стало компромиссом между мной и родителями. В 2006 году я поступил в этот институт.
Если конкретнее, я поступил на факультет теологии – и очень, скажем так, плотно учился в течение четырех лет. Чтобы плодотворно изучать дисциплины на этом факультете, нужно глубоко освоить арабский язык, грамматика которого наряду с японским считается одной из сложнейших среди языков мира.
И вот дальше уже на базе арабского нужно изучать 20-25 предметов, в том числе это корановедение, наука о хадисах, исламское право, продолжать углубляться в язык и т. д.
Завершив учебу на отлично, я в 2011 году продолжил обучение в магистратуре – и параллельно преподавал в вузе, выпускником которого недавно стал.
Вот, бывая в родном Буйнакске, я обнаружил, что среди части молодежи нарастают радикальные воззрения. И это было достаточно распространено тогда, в 2011–2013 годах.
В меру своих знаний я такой точке зрения возражал, причем как выпускник-теолог делал это на религиозной основе, апеллируя к исламским аргументам. Я объяснял, как российские конституционные и законодательные нормы гарантируют права и свободы верующих, призывая молодых буйнакцев воздержаться от агрессивных воззрений.
Важнейшей задачей было разъяснить, что призывы экстремистов неправильны именно с точки зрения ислама.
Определенную часть ровесников я смог переубедить, но понял, что такой молодежи хватает не только в нашем дворе или в нашем городе, но и по всей республике. И не везде есть те, кто может аргументированно и убедительно им возражать.
Тогда был основан проект «Мирный Дагестан». Дело в том, что в 2011 году я проходил подготовку в Кувейте, на курсах переквалификации. Там я в том числе учился искусству презентаций. И эти знания мы использовали с коллегами, подготовив презентацию, которая содержала отпор, возражения на наиболее распространенные в те годы аргументы радикальных экстремистов.
Мы договаривались с руководителями вузов, колледжей – и проводили эту презентацию. На одном из таких мероприятий меня и заметили представители исполнительной власти. В 2013 году я получил приглашение на работу в республиканский Комитет по свободе совести и взаимодействию с религиозными организациями. (Впоследствии этот комитет стал структурным подразделением регионального миннаца.)
«А вас я попрошу остаться!»
Мы подготовили и провели огромное множество мероприятий. Фактически мы объездили без преувеличения все муниципалитеты Дагестана. Некоторые местные руководители, видя эффективность таких встреч, предлагали нам остаться сверх запланированного – и провести еще несколько мероприятий (допустим, в селах, а не только в райцентре).
Например, такие дополнительные встречи состоялись в населенных пунктах Унцукульского, Цумадинского и других районов. Мы встречались с местной молодежью — и в режиме диалога, порой на фоне открытой дискуссии старались донести до них свои мысли.
И именно такой формат был очень полезен; это и было то, что называется «профилактика экстремизма и терроризма».
Далее я продолжил работу в Министерстве по делам молодежи. А еще через два года, в 2017-м, перешел в Миннац. Вот, примерно тогда я был назначен руководителем рабочей группы Экспертного совета при Антитеррористической комиссии республики (АТК) по работе с молодежью и общественными организациями.
На сегодня уже около восьми лет.
«Вербовщики ушли в Сеть»
— А чем занимается ваша структура?
— В широком смысле слова – экспертизой. Наша основная задача – давать экспертную оценку продуктам, направленным на профилактику экстремизма и терроризма.
Под продуктом подразумевается не только то, что написано на бумаге или снято на видеокамеру, но и организованные мероприятия – мы оцениваем, насколько они плодотворны, полезны, эффективны. Делимся замечаниями, рекомендуем, что изменить, добавить или, наоборот, сократить.
— В городах Дагестана и в горных ущельях уже несколько лет не слышно выстрелов и грохота взрывных устройств. Террористическое подполье осталось в прошлом, как и спецоперации против его участников.
Но, может быть, экстремизм, его пропаганда обрели другую форму? Ушли в Сеть? И теперь это попытки идеологически обработать дагестанскую молодежь через интернет?
— Во многом да; сейчас в некотором смысле вся жизнь перешла в интернет, и эта идеология – не исключение.
А в реальной жизни я бы отметил заметное улучшение: в самом деле теракты не слышны, значительная часть молодежи понимает, что разрушительные и экстремистские действия бьют по самому исламу, бьют по интересам мусульман. Мы это неоднократно подчеркиваем на наших лекциях.
На сегодня террористическая активность заметно спала. На мой взгляд, это совокупный результат действий самых разных структур: силовых ведомств, АТК, исполнительной власти в целом и муфтията.
«Школа – это одна аудитория, вуз – уже другая»
— Вы ведь из тех экспертов, что работают, как говорится, «в поле» — то есть бываете в учебных заведениях, общаетесь со студентами…
— Да, если считать за десять лет, мы организовали более полутысячи мероприятий. Это реальная цифра: да, более 500. Можно сказать, побывали во всех высших и средних специальных учебных заведениях. Вузы, колледжи, техникумы, школы… Все муниципальные образования – это буквально: нет ни одного города или района, где мы не побывали.
Состав участников был широким: и наши эксперты, и сотрудники МВД, центра противодействия экстремизму, представители республиканских ведомств и местных властей, а также проповедники муфтията.
— Насколько интересно (для самой молодежи) они проходят?
— Это зависит от лекторов. Нужно учитывать разные факторы, вплоть до возраста собравшихся в зале: школа – это одна аудитория, вуз – уже другая.
Сам я сторонник там, где уместно, довольно смело внедрять игровые методы: играть, как говорится, любит и стар, и млад. Например, вводим элементы конкурсов, розыгрышей: правильно ответивший на вопрос получит приз.
Сталкивался и с противоположной практикой: приходит к детям чиновник, достает напечатанный на бумаге доклад – и зачитывает будто на каком-то совещании. Для чего он это делает, в чем польза такой методики – не знает, наверное, и он сам.
Это я говорю не только для прессы; по итогам таких встреч мы делимся точечными советами для организаторов. И критикой тоже – в интересах дела.
— Наверное, на встречах в формате взаимного диалога и студенты ведут себя иначе?..
— Да, мы сами поощряем, чтобы они задавали интересующие их вопросы, вступали в дискуссию, уточняли. Пусть острый вопрос прозвучит в зале – и на него ответит подготовленный эксперт, а не радикальный пропагандист в Сети, который начнет склонять этого студента к вступлению в террористическое подполье.
По опыту своей работы, по опыту других экспертов могу сказать: в регионах с высоким уровнем религиозности населения (в том числе и молодежи) на собравшихся большое впечатление производит умение спикера говорить на «языке ислама». То есть понимаете, да? Они-то ждали, так сказать, типичного в их понимании «светского чиновника», а тут с ними говорит выпускник Института теологии, причем говорит языком религиозных аргументов.
И еще одно наблюдение: нужны «картинки». Особенно с детьми, чье внимание удержать совсем не просто. Нужен экран, нужны иллюстрации, нужны понятные детскому восприятию презентации.
— Используете молодежный сленг?
— Честно говоря, я употребляю сленг, но увлекаться этим не следует. К примеру, вот буквально на последней встрече, речь шла о человеке богатом, который ездит на дорогущей автомашине, носит очень дорогую обувь, но он, как говорится, «черт по жизни» — и я употребил именно это выражение, знакомое и понятное многим молодым людям. Так коротко в определенной среде обозначают человека непорядочного, подлого, который способен совершить грязный поступок, обмануть, не выполнить обещание, «кинуть» (вот еще одно сленговое словечко).
И по реакции присутствующих было понятно, что они «схватили» мысль ведущего, но, повторюсь, увлекаться такими приемами не следует. Предпочтительный вариант – свободная разговорная речь, без обилия научно-книжных терминов, но и без жаргона.
И никаких докладов с листа.
Преподавателям самим полезно учиться
— Присутствуют ли на таких встречах преподаватели?
— Да, для них самих это тоже школа. Понятно ведь, что визит эксперта – это штучное, разовое мероприятие: каждый день такие встречи не проходят. А вот с учащимися сам преподаватель общается каждый (будний) день.
И вот для себя он, педагог, тоже может на таких диалогах «подсмотреть», принять, узнать новую информацию. И, усвоив ее, осмыслив, он сможет сам оперировать этими аргументами уже на своих занятиях.
Обратное явление бывает таким. Студент задает вопрос на тему религии – и преподаватель, не имея познаний в этой области (не то что на уровне выпускника исламского вуза, но даже уровня школы-медресе), почему-то берется дать ответ.
И что происходит? Фактически этот преподаватель делится своим мнением, своим (искаженным) пониманием, но выдает это за исламский ответ (!) – вместо того чтобы честно сказать: «Ребята, признаюсь, я слабо ориентируюсь в таких деталях, давайте выясним все это у нашего Мурада-хаджи» (или у уважаемого в этом городе имама, у авторитетного алима).
Ислам – не та сфера, где можно нести отсебятину, перемешивая обрывки неточных воспоминаний с домыслами.
Понятно, что для тех из студентов, которые как раз ходили в медресе, читали какие-то исламские книги, хотя бы прессу, которые регулярно заходят на сайты о религии – ответ такого (некомпетентного) преподавателя прозвучит странно и неавторитетно.
Если он в самом деле желает участвовать в таких диалогах, желает давать аргументированные и убедительные ответы, ему самому нужно, так сказать, прибавлять. Читать соответствующие книги, изучать методики, слушать проповедников, подмечать для себя их аргументацию… В нашем гуманитарном институте, кстати, есть такие курсы.
«Кто этот человек?»
Напоследок хотел бы обратиться к молодым читателям «Молодежки». Будьте осторожны и будьте внимательны! Не нужно с готовностью верить всему, что вы услышите или прочитаете в интернете. Задайтесь простыми вопросами: кто этот человек? К чему он клонит? К чему призывает?
Может быть такое, что у спикера на экране вашего телефона или ноутбука есть внешние признаки религиозного человека, но говорит он вещи, не соответствующие учению ислама. Он вообще может быть сотрудником или партнером каких-то зарубежных спецслужб и следовать их интересам.
Проявив неосторожность, неосмотрительность, вы окажетесь в цепких лапах таких пропагандистов – и дело дойдет до вашего вступления в ряды экстремистов и террористов. Вы можете пролить чью-то невинную кровь и/или погубить свою жизнь. Или, как вариант, оставшись в живых, на долгие годы угодить в места лишения свободы. Поэтому еще раз: будьте внимательны и осторожны.
Я вообще сторонник того, чтобы молодой человек меньше сидел в Сети и больше работал над собой, над своим развитием. Старательно учился, осваивал бы свою специальность, читал книги (и по своей профессии, и для общего кругозора), стал бы квалифицированным профессионалом. А от экстремизма и радикализма следует держаться подальше.
Источник: газета «Молодёжь Дагестана»
