«Артек» – как много в этом слове для сердца детского слилось. Как много в нем отозвалось.
Уж простите меня, Александр Сергеевич за вольный перевод вашего бессмертного произведения, но все, кто родился и вырос в Советском Союзе скажут, что не было для пионера мечты более сладостной, чем путевка в «Артек», который стал настоящим символом радости, детства и добра.
Трудно поверить, что эта страна детства в этом году отмечает свой вековой юбилей.
Ровно 100 лет назад у подножия древнего Аю-Дага в Крыму зазвучали звонкие детские голоса. В «Лагере-санатории Артеке» 16 июня 1925 года началась большая история страны. За это время здесь побывали почти 2 млн детей со всего мира.
И мне сложно подобрать слова, чтобы выразить то неистовое желание побывать в «Артеке», которое лично я испытывала. Увы, этой мечте суждено было остаться несбыточной.
Но сегодня у меня появилась возможность хоть краешком прикоснуться к ней, приоткрыть завесу в страну моих мечтаний.
Марии Курбановой есть о чем рассказать и чем поделиться. Целых пять лет была она пионервожатой в одном из лагерей Центра. А буквально на днях вернулась с празднования юбилея.
— Я, как и все дети, в школе мечтала попасть в «Артек», но не получилось. И поэтому, когда я окончила педагогическое училище, решила попробовать исполнить детскую мечту, но поехать туда уже как вожатая. В то время было обязательным до начала педагогической деятельности проходить «школу вожатых». Прошла и я — проработала в СОШ № 4 г. Буйнакска вожатой три года. И тут в мою жизнь вмешался случай в лице Асият Ниязбековны Мавраевой. Благодаря ей я и оказалась в «Артеке». Она была секретарем горкома комсомола и порекомендовала меня для участия в конкурсе, который проводили специалисты из «Артека», набиравшие молодежь по всему Советскому Союзу, в том числе из Дагестана, для работы в этом лагере.
Я прошла все отборочные туры конкурса, но…никуда не поехала. Отец запретил. Целый год я переживала. Даже плакала. Через год делегация приехала вновь – я снова приняла участие в конкурсе. И когда опять прошла – с моими родителями говорили уже работники горкома партии. А им не отказывали. Это считалось служебной командировкой сроком на два года. Это был 1980 год. Я выехала в Крым и поступила в «Школу вожатых» при ЦК комсомола.
Там в течение полугода нас, вожатых со всего Союза, готовили, что называется на «совесть». Нас было 120 человек. Мы были разделены на пять отрядов, и за 6 месяцев должны были знать и уметь все. Начиная с режимных моментов (ведь в «Артек» приезжало много международных делегаций). Мы должны были быть экскурсоводами, спасателями, поварами. Должны были уметь оказывать первую медицинскую помощь. Я по всем дисциплинам сдавала все на «отлично», кроме плавания. Оно мне никак не давалось. Тогда меня просто бросили в самую глубокую часть бассейна и сказали: «Хочешь жить – плыви!». Научилась!
Все это время в нас формировали понятие, что лагерь международный. Здесь дети со всего мира. Мы изучали детскую психологию, развитие детского коллектива, социометрию. После окончания курсов мы должны были защитить дипломную работу по выбранной теме перед аттестационной комиссией. А вместе с ними в работе комиссии присутствовало 10 директоров лагерей Центра «Артек». И были те, кто не смог защититься и вернулся домой.
Директора выбирали себе персонал. Я попала в лагерь «Лесной». Им руководил прекрасный человек и опытный педагог Евгений Александрович Васильев, который проработал в «Артеке» более 50 лет. Он читал лекции в нашей школе вожатых, сотрудничал с методическим центром. И мне безумно повезло попасть именно к нему.
Когда я приехала в лагерь, моя первая смена была практической. Я отрабатывала тему, по которой защищалась. Мы писали планы каждый день. А потом, вечером, уложив детей спать, мы собирались на совещание и отчитывались по каждому ребенку: степень его вовлеченности, личностные характеристики и т.д. И директор знал имя каждого ребенка, отдыхающего в эту смену. Представляете?
Но первую смену свою я не очень хорошо помню, потому что это было и мое становление. Помню только, что возраст детей был 7-8 класс, а мне самой на тот момент было всего 20 лет.
Но самый запомнившийся момент – мой День рождения. Это было буквально через несколько дней после того, как я начала работать. Я сижу тихо, никому ничего не говорю, с грустью думаю: «Сейчас дома бы меня поздравили». И, вот, приходим мы вечером на очередное совещание. Все проблемы обсудили, планы на завтра. Время — уже час ночи, и тут начальник говорит: «Документы убираем. Начинаем праздновать». И заносят два больших пирога, которые испекли повара лагеря. Красивые такие. Выходит группа и объявляет: «Сегодня у нашей Маши День рождения». И целый спектакль разыграли. А я сижу плачу. Эмоции переполняют. И газету специальную подготовили. В центре мое фото – а вокруг пожелания. Я ее до сих пор храню.
Вот такое внимательное отношение было не только ко мне, ко всем. Особенно к молодежи. «Старики» брали негласное шефство.
Евгений Александрович учитывал все. Например, в один отряд вожатыми никогда не ставили прибалтов и южан. Из-за разницы в менталитете. И наоборот. И вожатых повторно в другую смену вместе тоже не ставили. Даже если они хорошо сработались. Мы были до такой степени загружены работой, что времени на общение между собой практически не оставалось. Поэтому нас и меняли местами, чтобы мы успели подружиться все между собой.
Какая смена была самой запоминающейся? Когда у меня в отряде были дети из Палестины. Их руководство особо настаивало, чтобы вожатая была мусульманкой. «Маша — муслим?» — спрашивали они меня. Поначалу общались через переводчиков, а к концу смены все уже стали родными друг другу и сирийские дети довольно сносно говорили по- русски.
Самая легкая смена? Дети из Северной Кореи. Они были из детского хора корейского Гостелерадио. Пели – божественно. Когда проводили репетиции – весь лагерь замирал в восхищении. Но дисциплина у них была просто железная. Всегда везде строем. Наши дети, когда на море ходили, могли панаму забыть, полотенце. Эти – никогда. Все выверено, четко. Они, даже загорая на шезлонгах, одновременно переворачивались.
Вообще жизнь в лагере кипела. Каждый день проходил под эгидой какой-то страны и один день – День Советского Союза, когда весь лагерь объединялся и каждый отряд должен был представить какую-то союзную республики. Назначался отряд, который в этот день готовил выступление о традициях и обычаях этой страны. На ужин готовились традиционные блюда, и к нам приезжал представитель Посольства данной страны.
Помню, когда был День Франции, специально привезли даже законсервированные лягушачьи лапки. Я говорю директору: «Я не могу это есть», а он мне – «просто незаметно переложи в другую тарелку».
Много о чем хочется рассказать, но самое главное – о патриотическом воспитании. В каждую смену в лагере проводился День антифашиста. Заранее готовились. Воспроизводили в лицах Нюрнбергский процесс. В этот день в лагерь приезжали живые свидетели тех событий – ветераны, бывшие узники концлагерей. Потом все вместе дружно это обсуждали. И обязательно смотрели фильмы «Помни имя свое» и «Обыкновенный фашизм».
«Артек» был такой моделью мира в миниатюре. Мира, в котором царит любовь и гармония — идеального мира. И он менял людей. Всех. И взрослых, и детей.
Как сказал один мой воспитанник – «Это прекрасное болото. Засасывает. И выбираться из него не хочется». Каждая смена – как маленькая жизнь.
— А почему вернулась?
— Отец уже поставил вопрос ребром: «Или возвращаешься домой или можешь вообще никогда домой не приезжать». Я вернулась, но до сих пор вспоминаю время, проведенное в «Артеке» как самое счастливое.
— Как прошла встреча с друзьями, на которую ты ездила в этом году?
— К сожалению, не так, как хотелось бы. Это, конечно, уже совсем не тот «Артек». Условия в разы лучше, но пропали то тепло, душевность, которые были когда-то. И мне очень не хватило общения. Из-за нынешней ситуации в мире была очень строгая система безопасности, и все желающие приехать не могли. Пускали нас только группами. Более того, часть мероприятий проводились на площадках в Москве. И кто-то не приехал в Крым, а участвовал в мероприятиях там. Но были, конечно, и радостные встречи. Например, я встретила Нурдина из Киргизии, который был в моем отряде в 1981 году. Я его не узнала, а, вот, он меня узнал.
Эти встречи были как встреча с юностью. Я на какое-то время забыла, что я уже давно Мария Гамзатовна – заслуженный учитель Дагестана и Почетный работник общего образования России, а стала просто Машей – девчонкой, которая пела под гитару у вечернего костра. И это так здорово!
Сабина ИСРАПИЛОВА
